Культурные производители

Весьма остра конкуренция и среди культурных производителей в таких индустриализированных секторах, как пресса и книгоиздание, ставших зависимыми от спроса. В самом деле, если формирование рынка культурных благ позволило им на первом этапе освободиться от меценатов, то позже это привело к стандартизации и меркантилиза — ции культурной продукции, а также к развитию рынка подделок. Профессионалы обратились к государству, чтобы защитить эти блага особым статусом предметов, «охраняемых культурным наследием», и чтобы уравновесить логику рынка к кинематографу и аудиовизуальным искусствам). Первопроходец в вопросах кодификации авторского права и, в частности, морального права автора, приложивший немало сил для его признания на международном уровне — Франция, тем не менее, в первой половине XX века оказалась далеко позади других наций, у которых авторское право стало предметом законодательного регулирования, в целом более приспособленного к новым носителям. Конкурирующие проекты разрабатывались в 1930-х годах, но долгожданный закон увидел свет только в 1957 году. Все эти проекты показывают линии напряжения, восходящие к законодательству времен Французской революции и отсылающие к различным концепциям автора, собственника, интеллектуального работника или государственного служащего. Попытки кодификации статуса автора, превратности организации «Кассы литераторов» , предшественника «Национального центра книги» , так же как и споры в послевоенный период вокруг оплаты роялти в сфере общественного достояния — иллюстрируют проблемы, связанные с солидарностью и получением социальных прав в этих весьма индивидуалистичных средах, где государственная поддержка необходима для сглаживания последствий рыночной логики. Альтернативой обращения к государственной поддержке была предпринятая в Германии попытка авторов и руководителей редакций установить систему участия в решениях, принимаемых владельцами издательских домов, однако капиталистическая логика, существующая в издательском мире с XIX столетия, победила и по-прежнему господствует и даже усиливается как в Германии, так и во Франции.