Социальная действительность

Заметим, что наша концепция трансцендентальной истины социальной науки не обосновывается допущением трансцендентального социологического знания, соединенного с некой привилегированной точкой зрения на социальную действительность или с неким абсолютным ее видением. Мы также не пытаемся использовать в качестве единственных гарантов социологической истины критерии общезначимости, верифицируемости и фальсифицируемости. Тем самым нами эксплицитно вводятся в рассмотрение историческая обусловленность, воля, решимость, ответственность, выбор, саморефлексия, позиционные интересы и ценности агентов производства социологического дискурса.

Существенно, что трансцендентальная истина социальной науки есть Условие соответствия социологического дискурса социальной действительности, то есть тому, что Л. Витгенштейн в «Логико-философском трактате» называл «положением дел» . Это означает, что условием соответствия ученого дискурса о социальной действительности самой этой действительности служит открытость. В свою очередь, открытость здесь выступает в качестве комплекса, объединяющего многообразие социальных и интеллектуальных условий социологических практик и собственно ансамбль социологических практик. Говоря иначе, трансцендентальная истина социальной науки есть, в том числе, позиция в ансамбле социальных структур, которая делает возможным Adaequatio rei et intellectus. Данная позиция играет роль места встречи социологического дискурса и его предмета, причем это место в большей степени учреждается самими научными практиками, а не условиями их производства: не только социолог принадлежит действительности, но и действительность активно осваивается социологом. Другими словами, открытость не дана наподобие того, как нам даны веши природы. Она дана постольку, поскольку конституируется практиками и структурами, поскольку становится.