Жизненные отношения

ДЛя того чтобы проследить человека во всех разнообразных жизненных отношениях, будет удобно начать прежде всего с наипростейшего, с того случая именно, где человек, живя хотя бы и в связи с другими, остается тем не менее вполне в границах своего достояния и не предпринимает ничего такого, что относилось бы непосредственно и прямо к другим. Об этом случае трактует большая часть так называемых полицейских законов.

Hи как ни шатко это выражение, тем не менее важнейшее и наиболее общее его значение состоит в том, что эти законы, сами не касаясь действий, которыми чужое право нарушается непосредственно, гласят только о средствах предотвратить подобные нарушения; причем они могут ограничивать либо такие действия, самые последствия которых могли бы легко сделаться вредными для чужого права, либо такие, которые обыкновенно ведут к нарушению закона; или же они, наконец, могут определять то, что необходимо для поддержания или применения к делу самой государственной власти. Я здесь не касаюсь тех предписаний, которые имеют целью не безопасность, но благо граждан, и носят по преимуществу вышеупомянутое название. Согласно вышеустановленным началам государство при этом простейшем случае не имеет права ничего больше запрещать, кроме того, что основательно заставляет бояться нарушения государственных прав или прав граждан. И в то же время по отношению к правам государства здесь должно быть применимо то, что вообще было упомянуто о смысле этого выражения. Следовательно, государство не должно устанавливать ни ограничительных, ни запретительных законов в тех случаях, где польза или вред касаются лишь самого собственника. Однако для оправдания подобных ограничений недостаточно того, чтобы какое-нибудь действие просто принесло кому-либо другому ущерб; оно должно при этом также сузить, уменьшить его права. Это второе определение требует в свою очередь дальнейшего пояснения. Стеснение права встречается лишь там, где у кого-либо без его согласия или против его воли отнимается часть его достояния или часть его личной свободы. Там же, напротив, где не встречается подобного отнятия, где один, так сказать, не вторгается в круг прав другого, там нет стеснений права, как бы велик ни был причиненный этому другому вред. Точно так же нет подобного стеснения и там, где самый вред проявляется лишь тогда, когда тот, который терпит от него, сам со своей стороны становится деятельным, так сказать, воспринимает действие или по крайней мере не противодействует его влиянию, насколько мог бы.