Либеральная мечта

Теоретикам «либеральной мечты» и «кошмара коммодификации» в равной мере свойственно убеждение, что рынки имеют плохое или хорошее, но в любом случае поразительно мощное воздействие на социальный порядок. Экономическая социология, напротив, исходит из того, что в конечном счете рынки не являются настолько всесильными институтами. Возможно, экономическая социология сознательно избегала эксплицитно нормативной позиции по отношению к рынку как таковому, стремясь отмежеваться как от энтузиастов рынка, так и от его марксистских или вебленовских критиков. В русле теоретической дискуссии, начатой экономистами, в данном исследовательском поле был сделан акцент на структуру рынка, на экономическое развитие и рост, а не на моральный порядок. Последний возникает — и порой в явно прескриптивном ключе — лишь в тех случаях, когда экономические социологи задаются целью оценить влияние культуры и институтов той или иной страны на степень Эффективности ее рынков. Основная идея состоит в том, что рынки укоренены, вплетены или как-то иначе связаны с другими сферами общества. Значит, проблема морального порядка сохраняет релевантность, но только в качестве независимой переменной. Это очень хорошо согласуется с тем, что Хиршман называл аргументом о «феодальных оковах и феодальных благах», состоящем в том, что развитие рынка зависит от институционального наследия прошлого. Ниже мы покажем, что в современной литературе тезис о «слабых рынках» присутствует в трех вариантах: в Реалистической Версии рынки процветают в одних культурах и буксуют в других; в Волюнтаристском видении условия, позволяющие капитализму преуспеть, могут быть созданы единым блоком благодаря политическому вмешательству; наконец, в Дифференцированной перспективе капитализм следует разными путями в разных странах.