Поле социальных наук

Эта маргинализация особенно интересна для наших выводов, поскольку позволяет увидеть, что поле социальных наук больше не считается местом, где черпаются ресурсы для участия в политической игре. Ни группа левых демократических организаций, расходившаяся во взглядах с «демроссией», ни само демократическое движение с его слабыми позициями в исполнительной и законодательной власти не искали поддержки у академического поля так, как это делали неформальные клубы в начале перестройки.

Возможно, это произошло потому, что после периода разрушения границ, когда многие ученые вошли в политическое пространство, власть стала меньше обращаться к акторам, оставшимся в академическом поле. Действительно, политическая власть имела теперь своих экспертов — ученых «на постоянной основе», также у нее была возможность обратиться в один из множества частных экспертных институтов, которые конкурировали с академическими институтами. Это относительное уменьшение спроса позволяет предположить, что в начале 1990-х годов поле науки ощутило возможность получить относительную независимость от политического поля. Хотя вполне возможно, что это случилось вследствие того, что институты, которые при Брежневе служили приютом для критически мыслящих экономистов, перешли на сторону власти и более не считались оплотом оппозиции.

Парадоксально, но именно благодаря тому, что поле социальных наук оказало мощную поддержку реформаторам кпсс в начале перестройки, а также тому, что оно было зависимым от политической власти, оно смогло стать поставщиком ресурсов для столь подрывного политического предприятия, как неформальное движение. Именно его ресурсы в значительной мере способствовали объективации неформального движения, которое своими сложными играми с одной фракцией власти позволило этому полю освободиться от политического патронажа.